Ледник

Весеннее солнце растопило часть льда, сделав его шерховатым на ощупь. Снаружи белый, а в глубине сине-зеленый, и, если некоторое время всматриваться в толщу ледника, то из-за потери ориентации начинает кружиться голова.

О леднике я услышал от друзей, которые там побывали. Иногда складывается впечатление, что все везде были, и только я нигде не бывал и ничего не видел. Обычно все происходит примерно так:

— Саня, привет! Слышал про Ольское плато? Так вот, были там, везде всё обошли. И на Сеймкане были. Вчера с Мак-мака вернулись! Хочешь, покажу фотографии?
— Нет.

Но на самом деле так не происходит. Мне нравятся чужие истории. Но я не настоящий турист. Ходить на две недели с палаткой, спальником и запасом еды не для меня. Рассказы о том, как друзья пересекли хребет, потом переплыли озеро и поймали куропатку голыми руками вызывают интерес и восхищение. Но бросить все, схватить рюкзак, спальник, нож и уйти в лес на неделю желания не появляется. Я люблю простые и недолгие походы. Такие, чтобы получить свою порцию свежих впечатлений, а вечером уже лежать в горячей ванне. Если маршрут такой, что вернусь к обеду, он сразу становится невероятно притягательным.

Аластар Хамфрис называет такие прогулки микроприключениями. Залезть на гору. Поспать на холме. Встретить рассвет на море. Большой поход можно откладывать бесконечно, он требует подготовки, снаряжения, спутников, хорошего маршрута и массы мелочей. Микроприключения не требуют ничего особенного, кроме пары крепких ботинок, термоса, запасных носков и одного свободного дня.

Вечером предыдущего дня посмотрел прогноз погоды: штиль и легкая облачность. Несколько дней назад прошел циклон и насыпал десяток сантиметров снега, но была надежда, что кто-нибудь уже успел натоптать тропу вдоль берега. Парой недель раньше товарищ показал ледник на карте, а недавно я нарисовал свою. С детства любил рисовать карты.

От парковки на Горняке до ледника около четырех километров. Это расстояние можно преодолеть за час, если повезет с погодой и припаем. Есть еще один путь к леднику по берегу моря, ведущий от дома отдыха «Черный ключ». Не такой живописный, как основной, он намного короче. Рома регулярно ходит от ручья Конгали до Горняка по побережью, и рассказывает, что весной к леднику приходят альпинисты со всем своим снаряжением, кошками и ледорубами для того, чтобы практиковаться и загорать.

Мои спутники Женя, Саша и Артур ждут меня неподалеку, пока укладываю фотоаппарат в рюкзак и перешнуровываю ботинки. Сейчас самое начало апреля и солнце греет даже сквозь дымку. На несколько дней холод сменился предвесенней оттепелью. Идеальная погода для прогулок. Большую часть маршрута тропа идет вдоль берега, где с одной стороны отвесные скалы, а с другой — ледяные торосы. Кое-где из-под снега показалсь прошлогодняя трава, и почти везде на камнях растет лишайник. Он отлично сочетается с цветом травы и камней, заполняя собой трещины.

За карьером тропа становится уже, а через двести метров и вовсе заканчивается. Дальше пути нет, только свежий снег, в котором ноги проваливаются то по щиколотку, то по колено. Старая тропа едва угадывается под сугробами. Снег набивается в ботинки, ноги начинают замерзать, мы идем всё медленнее.

Тогда по прибрежным торосам мы переходим на лед бухты и продолжаем путь по автомобильной колее, а когда она заканчивается, то идем по путику снегохода. Вскоре крепкий лед бухты Гертнера сменяется молодым, и я сворачиваю к прижиму. С виду молодой лед достаточно крепкий, чтобы удержать мой вес, но в отлив выбраться со льда на берег, скорее всего, будет непросто из-за прибрежных двухметровых ледяных стен.

Прижим — единственное серьезное препятствие на всём маршруте. Летом, когда припая нет, его можно обойти в малую воду, а в большую только через верх, по сопке. Зимой, когда вокруг скал намерзает лед, прижим можно обойти при любой воде, но есть опасность поскользнуться и упасть в холодное море.

На льду скользко, мы осторожно обходим прижим. Иду рядом с водой, Саша обходит по камням, Артур и Женя идут по моим следам. За прижимом широкий, ровный лед. За поворотом, между скалами и каменной осыпью, белеет ледник, издалека похожий на сугроб. Огромный, бело-голубой, вблизи ледник оказывается размером с пятиэтажный дом. Каждый год размер ледяной стены меняется, и, чем холоднее зима, тем больше льда. Даже в июне, когда последний припай срывает и уносит в море, можно застать остатки ледника и напиться талой воды, вытекающий из-под тающего льда.

Подношу к леднику руку. Ладонь чувствует холод даже на некотором расстоянии. Вспоминаю, как мы ходили к ледниковому языку Нигардсбреен в Норвегии: глубокая синева в трещинах льда, шум ручья и озеро с изумрудной водой. Там холод ото льда чувствовал всем телом, не только рукой.

Лед на Охотском море уходит до самого горизонта. Мы садимся с видом на море, пьем Сашин чай с малиной и пробуем Женины морковные сырники. Мы сидим недолго, потому что с востока слабо тянет холодом, и вскоре собираемся обратно. Всё знакомо: берег, прижим, торосы, лед, снова берег — и к обеду мы вернулись к машине. И там, допивая чай, я думал о том, как это на самом деле просто — выйти из дома и побывать в совсем маленьком, но настоящем приключении.

Ледник никуда не делся. Всё такой же белый и большой. Со льда стекает вода, он тает, но до лета его точно хватит. Денис отдыхает на берегу, я хожу по прибрежному галечнику. Еще несколько недель назад в этом месте везде был лёд, а сегодня только худеющий ледник напоминает о минувшей зиме. Наш маршрут в точности повторяет пешую прогулку двухмесячной давности. Отличие в том, что мы пришли сюда по воде.

На Горняке, откуда мы начинаем нашу прогулку, тепло. Горожане жарят шашлыки и гуляют по берегу. Cтою на песке и смотрю на реку, впадающую в море. В полный отлив море ушло на несколько сотен метров от берега, обнажив песчаное дно. Нам придется тащить лодку до нормальной глубины по мелкому руслу реки. У пустой лодки осадка всего несколько сантиметров, так что это будет легко.

Сегодня открытие сезона морских прогулок на каяке. Каяк — это гребная лодка, которую изобрели эксмосы и алеуты для охоты на морского зверя. Тогда каяки делали из шкур и костей, сейчас в ход идут разные материалы: стеклопластик, кевлар, пластик, дерево, фанера. У нас пластиковый двухместный каяк длиной в 17 футов, 5,2 метра. Это подходящая длина для морских путешествий, речные и озерные каяки короче на метр-полтора. Такая длинная лодка в море не рыскает при гребле и хорошо держит волны. Грузовые отсеки в носу и на корме отделены от кокпита водонепроницаемой перегородкой. На лодке установлен руль, он улучшает управляемость и с ним легче держать курс при сильном боковом ветре.

Два года назад, в открытие сезона, в море было очень много льда. Его мотало туда-сюда по бухтам до второй половины июня. Мы ходили среди этих льдин в тишине. Иногда я слышал плеск воды от ломающегося льда или любопытной нерпы.

Сейчас, несмотря на теплый день, я надеваю под куртку флиску и термобелье. Одежду для морских прогулок надо выбирать по температуре воды, а не воздуха, и вряд ли сегодня вода теплее четырех-пяти градусов. Куртка водонепроницаемая, на манжетах латексные рукава, шея и пояс закрыты неопреном. Штаны, как и куртка, сшиты из мембранной ткани. Они не пропускают воду, но выпускают водяной пар и излишки тепла. Следом надеваю на ноги неопреновые ботинки, а на руки — перчатки. Неопрен хорошо греет в холодной воде. Надевая спасательный жилет и юбку, я вспоминаю, как мы ходили на каяке в Таиланде: шлепанцы на босу ногу, плавки, спасжилет, панама и три слоя солнцезащитного крема. Сейчас, в трёх слоях мембранной одежды, я чувствую себя космонавтом.

После всех сборов проверяем снаряжение, берем в руки весла и несем лодку к воде. Дукча здесь мелкая и воды по щиколотку. Мы идем вдоль берега полкилометра, то толкая лодку, то подтягивая за собой.

— Мы как астронавты на первой планете из Интерстеллара, — говорю я.

Вскоре становится глубже и, как только вода достигает колен, мы садимся в лодку. Я вытягиваю ноги, упираюсь коленями в борта, устраиваюсь на сиденье поудобнее и регулирую спинку. Ноги без движения не мерзнут: юбка, которая надевается сверху кокпита, не только защищает от воды, но и удерживает тепло внутри. Мы гребем вдоль берега, по которому ходили зимой к леднику. После девяти месяцев ожидания морского сезона мне требуется время, чтобы восстановить основные навыки. Правильный хват весла и техника гребли — на то, чтобы вспомнить эти вещи, уходит несколько минут. Я напоминаю Денису, что костяшки пальцев правой руки и лопасть весла должны находить на одной линии. При гребле, — добавляю я, — весло держат правой рукой, а левая служит только для для упора во время гребка. Мы берем курс к леднику, выходим на равномерный темп и набираем скорость.

Вдоль берега гуляют люди. На галечном пляже компания из четырех человек греется у костра, рядом лежат надувные лодки. Все каменные склоны заняты гнездящимися чайками и бакланами. Чуть дальше, у прижима, я вижу по пояс голого мужика. Издалека лица не разобрать, но у меня есть догадка о том, кто это.

— Смотри, говорю я — это Рома Балан, и он по пояс голый в плюс пять.
— Да нет, — говорит Денис — это просто куртка такая странная.

Мужик в странной куртке машет нам руками и мы правим к берегу. Действительно, это Рома, по пояс голый, с рюкзаком. Он достает камеру, делает несколько кадров. Я интересуюсь, не холодно ли ему. Рома отвечает, что очень жарко, и рассказывает, что у Черного ключа все склоны в цветах. Мы прощаемся и идем дальше.

Из-за прижима появляется ледник, у которого мы чалимся. Я иду искать цветы, про которые говорил Рома. На каменном склоне видны фиолетовые точки раскрытых бутонов поверх желтой прошлогодней травы. Прострел или сон-трава — так их называют. На прошлой неделе у Черного ключа Катя выкопала один и засушила для своего гербария. Камни под ногами срываются и катятся вниз, пока я фотографирую цветы. Чуть позже приходит Денис, лезет на соседний склон и делает оттуда селфи с видом на море.

На обратном пути поднимается небольшой ветер. Мы идем по приливу и течение помогает нам на обратном пути к Горняку. Уже на берегу, переодеваясь, я чувствую, будто и не было долгой зимы, а последний выход в море был совсем недавно.